Псевдоним

Псевдоним

ПСЕВДОНИМ (греч. pseudonymos - «лжеименный») - вымышленное имя, заменяющее собой настоящее, к-рое по тем или иным причинам надо скрыть. По условиям создания вымышленного имени следует различать П. литературный от П. сценического и других многочисленных случаев зашифровки имен (напр. употребление условных партийных имен при подпольной работе и т. п.). В дальнейшем мы будем говорить только о литературном П.
Рост употребления П. находится в прямой связи с ростом индивидуального самосознания автора, с возникновением понятий авторского права и авторской ответственности. Зашифровка имени вызывается стремлением автора по тем или иным причинам отвести от себя подозрение в авторстве. Причины эти весьма различны - П. часто подписываются первые выступления (Гоголь выпустил «Ганца Кюхельгартена» под псевдонимом В. Алова), выступления не по специальности (проф. Вагнер подписывал свои «Сказки» псевдонимом Кота Мурлыки) и т. п.; но особенно часто к П. прибегают в тех случаях, когда литературные выступления становятся формой политической борьбы, - отсюда особенно широкое применение П. в сатирической литературе, в памфлете, в критике и публицистике.
Античные классики естественно редко прибегали к П. Как на самый древний пример зашифровки имени иногда указывают на Аристофана (V-IV вв. до н. э.), якобы ставившего на сцене свои первые (а также и нек-рые более поздние) пьесы не под своим именем, а под именами комических поэтов того времени Филонида и Каллистрата (причем авторство Аристофана было известно зрителям, и сами Филонид и Каллистрат за авторов этих комедий себя не выдавали). Кроме этого примера указывают еще на Ксенофонта, называвшего в своей «Истории Греции» (III, 1, 2) Фемистогена автором описания похода Кира Младшего и скрывавшего под этим П. самого себя. Из более поздних примеров укажем на Федра (Phaedrus), автора басен на латинском яз.; по предположению Cassitto, Федр есть одно и то же лицо с тем Полибием (не греч. историком), которому Сенека написал свое «Утешение» (Consolatio ad Polybium). Зашифровка имен в поэзии средневековья тоже не подходит под понятие литературного П., т. к. обычно зашифровывается не имя автора, а имя адресата. В эпоху Возрождения П. впервые получают большое распространение. Правда, лишь с некоторой натяжкой можно подвести под понятие П. обычную у гуманистов манеру изменять свои фамилии на античный лад. Так напр. филолог Cesar de l’Escale назывался Julius Caesar Scaliger; знаменитый гуманист Henri Estienne - Henricus Stephanus; сподвижник Лютера Schwartzerd - Philippus Melanchthon (буквальный перевод с немецкого на греческий - «черная земля»). Но в боях гуманистов с «темными людьми» и в агитационной литературе времен реформации и контрреформации можно уже говорить о псевдониме в собственном смысле слова.
Не менее распространены П. в публицистической литературе XVII и XVIII вв., когда автору, дерзавшему выступить против «великих мира сего», угрожали всяческие кары. Вольтер (настоящая фамилия - Arouet) имел свыше 160 П., иногда маскируясь даже русским (Jean Blokof, Sheremetof, Ivan Alethof и даже Alexis archeveque de Novogorod). Были П. у Бальзака, Виктора Гюго, Вальтера Скотта и едва ли не у всех крупных и малых зап.-европейских писателей.
Формы зашифровки фамилий весьма разнообразны. Иногда П. являются первые буквы настоящей фамилии (П. Я. - П. Якубович-Мельшин), иногда намекают на свое происхождение (писатель Завалишин пользовался псевдонимом А. Мордвин), иногда берут фамилию предка, когда-то писавшего (В. Я. Брюсов иногда писал под фамилией своего деда-баснописца - В. Бакулин), иногда исходят из своей профессии (ак. Н. А. Котляревский писал под П. «Старый профессор»), часто переворачивают свою фамилию, читая ее обратно (поэт М. Э. Портен - Нетроп + ов), подчас подписываются латинскими словами («Alexander» - В. Я. Брюсов, «Homo» - В. Л. Львов-Рогачевский и т. д.), иногда берут П. свое отчество (Серафимович - Александр Серафимович Попов). П. то служит подсобной фамилией для сторонних выступлений писателя (таковы псевдонимы Брюсова, Блока и др.), то совершенно затмевает настоящую фамилию автора (М. Горький, А. Белый, Д. Бедный). Д. Бедному приходилось пользоваться псевдонимами к псевдониму; так, в 1917 он подписывал ряд своих выступлений «Солдат Яшка - медная пряжка» и др. П. Иногда зашифровка фамилий стремится произвести комический эффект; таковы П. типа «Чехонте» (молодого Чехова), «Mi/f» (Д. Д. Минаева). Примером П. собирательного, скрывающего за собой нескольких авторов, является П. братьев Жемчужниковых и А. К. Толстого - Козьма Прутков (см.). Особый интерес представляет П. тогда, когда он вырастает в художественный образ, от лица которого и ведется изложение (образы «Белкина» у Пушкина, «Рудого Панько» у Гоголя, «надворного советника Щедрина» у Салтыкова и т. п.).Библиография:
Bartels E., Der Schutz des Pseudonyms, Diss., Greifswald, 1919; Bormann E., Die Kunst des Pseudonyms, 1901. Словари псевдонимов, общие: Haykes J. E., Pseudonyms of authors, N. Y., 1882 (4 200 псевдонимов, с преобладанием америк. и английских); Gushing W., Initials a. pseudonyms, 2 vv., N. Y., 1885-1888; Weller Е. О., Lexicon pseudonymorum, 2 Aufl., Regensburg, 1886; Dawson L. H., Nicknames a. pseudonyms, N. Y., 1908; Abbatt W., The colloquial who’s who (1600-1924), 2 vv., N. Y., 1924-1925. Французские: Barbier A. A., Dictionnaire des ouvrages anonymes et pseudonymes, 4 vv., 2 ed., P., 1822-1827; Querard J. M., Les auteurs deguises de la litterature francaise au XIX-e siecle, P., 1845; Его же, Les ecrivains pseudonymes de la litterature francaise, 2 vv., P., 1854-1864; Его же, Les supercheries litteraires devoilees, 2 ed., 3 vv., P., 1882; Joliet Ch., Les pseudonymes du jour, P., 1884; Heylli G., de, Dictionnaire des pseudonymes, P., 1887 (новое изд. Под редакцией E. A. Poinsot). Англо-американские: Marchmont F., A concise handbook of ancient a. modern literature, issued either anonymously, under pseudonyms or initials, L., 1896; Halkett S. a. Laing J. A., Dictionary of the anonymous a. pseudonymous English literature, 7 vv., New a. enl. ed. by J. Kennedy, Edinburgh, издается с 1926; Stonehyll Ch. A., Anonyma a. pseudonyma, 4 vv., L., 1926-1927. Немецкие: Holzmann M. u. Bohatta H., Deutsches Pseudonymen-Lexikon, Wien, 1906. Итальянские: Melzi G., Dizionario di opere anonime e pseudonime di scrittpri italiani, Milano, 1848-1859; Passano G. B., Dizionario di opere anonime e pseudonime in Supplemento a quello di G. Melzi, Ancona, 1887; Rocco E., Anonimi e pseudonimi italiani (дополняет Пассано и Мельци), Napoli, 1888. Польские: Czarnowski L., Pseudonimy i kryptonimy polskie, Wilno, 1922. Еврейские: Zeitlin W., Anagramme, Initialen u. Pseudonyma neer-hebraischer Schriftsteller u. Publizisten, Frankf. a/M., 1905. Русские: Drahn E., Pseudonyme von Autoren aus der freiheitlichen Bewegung Russlands in der Literatur des 19 und 20 Jh., «Zeitschrift fur Bucherfreunde», 1925, S. 31-35. Карцов В. С. и Мазаев М. Н., Опыт словаря псевдонимов русских писателей, СПБ, 1891; Добавления к «Опыту» помещены в «Библиографич. записках», 1892, №№ 2, 5, 6, 8 и 11; Трубчевский Юрий, Еще материалы для словаря псевдонимов русских писателей, «Антиквар», 1903, №№ 9-12; Кравченко-Максименкова Н., Аноніми та псевдоніми в загальній і в украiнській бібліографіi, «Укр. бібліграфія», вып. I. Методологічний збірник, Киiв, 1928; Тулуб О., Словник псевдонімів в украiнськіх письменників, «Зап. істор.-филологич. відділу», 1928, кн. XVI (отд. отт., Киiв, 1928). Добавления Б. Комарова к «Словнику» см. в «Зап. Укр. бібліографіч. товариства в Одесі», 1928, ч. 1; Ланн Евг., Литературная мистификация, М.-Л., 1930; Масановы И. Ф. и Ю. И., К истории русского литературного псевдонима, «Советская библиография», 1934, № 2.

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература . Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .

Псевдони́м

Подпись, которой автор заменяет своё настоящее имя. Порой псевдоним вытесняет настоящее имя и фамилию писателя: Мольер – Жан Батист Поклен, Вольтер – Мари Франсуа Аруэ, Стендаль – Анри Мари Бейль, Марк Твен – Сэмюэл Ленгхорн Клеменс, Максим Горький – Алексей Максимович Пешков, Андрей Белый – Борис Николаевич Бугаев, а иногда закрепляется в читательском сознании и истории литературы, присоединяясь к настоящей фамилии (М. Е. Салтыков-Щедрин , Д. Н. Мамин-Сибиряк , А. С. Новиков-Прибой ). Многие псевдонимы образованы из настоящих имён и фамилий авторов: путём усечения (К. Р. – великий князь Константин Константинович Романов, АлександрГрин – Александр Степанович Гриневский, Энтони Бёрджесс – Джон Энтони Бёрджесс Уилсон), буквального перевода на другой язык (Камень Виногоров – Петр Вейнберг) или с помощью анаграмм (Нави Волырк – Иван Крылов).
Псевдонимы используются по самым разным причинам: неблагозвучность настоящей фамилии, сословные предрассудки (заставлявшие аристократов, взявшихся за некогда малопочётное писательское ремесло, прятаться под инициалами или «плебейскими» псевдонимами), желание обмануть цензуру или вызвать у читателей определённые ассоциации, важные для восприятия произведения. Нередко псевдонимы придумываются с целью мистификации , когда произведение приписывается вымышленному автору. Так, в 1760-63 гг. Джон Макферсон опубликовал стихотворения и поэмы, выдав их за сочинения шотландского барда Оссиана, якобы жившего в 3 в., а в 1825 г. П. Мериме издал свои пьесы, приписав авторство выдуманной им испанской актрисе Кларе Газуль.
Порой псевдоним превращается в своего рода литературную маску: персонажа, которому выдумывается биография, приписывается характер и мировоззрение, отличные от авторского (см. Козьма Прутков ).

Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. - М.: Росмэн . Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006 .

Псевдоним

ПСЕВДОНИМ служит практической цели: заменяет собою настоящее имя, которое по тем или иным причинам желательно скрыть. Под псевдонимом выступают представители искусства (главным образом, на театре и в литературе), реже представители науки. Псевдонимом же пользуются в искусстве и при упоминании реального лица, которому посвящено произведение или которое в нем выводится: таково имя Лесбии у Катулла, имя Лауры у Петрарки, бесчисленные, требуемые кодексом средневековой куртуазии, псевдонимы дам у провансальских трубадуров.

Псевдонимы научных деятелей, кроме практических целей, никаких других, обычно, не преследуют.

Но они в гораздо большей степени проявляются в псевдонимах литературных.

Так как всякий псевдоним представляет собою имя, то он принципиально заключает в себе все художественные возможности, существующие для автора при изобретении фамилий действующих лиц, всяческих названий и проч. (см. Имя).

Но как особый, частный вид названия псевдоним обладает и некоторыми особыми, частными свойствами. От других имен, существующих в литературе, он отличается своей непосредственной связью с некоторой реальной личностью; обозначает действительно существующее, а не измышленное лицо. Отношением к той связи, очевидно, и должны определяться художественные особенности, характерные для псевдонима.

Псевдоним, за которым всегда стоит реальная личность, может отображать собою, в той или иной степени, эту связь или не отображать ее вовсе. В последнем случае эффект псевдонима построен иногда на полном отрицании всякой связи с какой бы то ни было личностью вообще. Таков псевдоним И. Анненского - Никто. Таково наименование, избранное капитаном Nemo (по лат. Никто) в романе Жюля Верна «80.000 верст под водой», где оно еще более подчеркивает загадочность героя. На этом же псевдониме построен целый эпизод в мифе об Улиссе: Улисс, ослепивший Полифема, называет себя Никто, и когда Посейдон, желая отомстить обидчику, спрашивает сына, кто его обидел, тот, называя ложное имя, отвечает: Никто.

Обычные псевдопимы типа «Неизвестный», «Инкогнито» и пр. подчеркивают неопределенность скрывающегося за ними лица. Интересны случаи, когда неопределенность эта сочетается с кажущейся формальной определенностью: «Брат своего брата» - Н. М. Пазухин, «Развлеч.». 1887; «Сын своей матери» - В. М. Дорошевич, «Развлеч.». 1887-88.

Когда псевдоним отображает в своем построении связь с действительным лицом, в нем проявляются те же приемы, что и в каждом измышленном имени: он может подчеркивать ту или иную особенность этого лица - либо реальным смыслом слов, из которых он образован, либо звуковыми своими особенностями (см. Имя). Но и здесь могут быть наблюдены черты, присущие исключительно ему: это те, которые связаны со звуковым составом соответствующего действительного имени. Из эффектов, построенных на этой стороне псевдонима, наиболее распространенный - обращение фамилии, которым как бы загадывается загадка. И чем менее близки по своему стилю слова, чем неожиданнее связь, тем ощутительнее эффект (Вотсереб Роге - Егор Берестов, «Иллюстрация» Кукольника). Есть псевдонимы, построенные на осмысливании фамилии (Еѳиопъ - Н. Г. Чернышевский, «Свисток», 1862). В случае сотрудничества псевдоним отображает и количество авторов: Бр. Гонкуры - А. П. Петров и С. Я. Уколов («Пет. Лист.», 1892). Впрочем, имя «Козьма Прутков» прикрывает собою несколько лиц: А. М. и В. М. Жемчужниковых, А. Толстого и др. Роль его такова же, как и портрета, приложенного к сочинениям этих лиц: он - носитель мифа об авторе этих сочинений.

Обратно - наши дни являют пример, где творчество личное, при помощи псевдонима, выдается за творчество коллективное: это поэма В. Маяковского «150.000.000» («сто пятьдесят миллионов - автора этой поэмы имя»).

Вне связи с действительным лицом выразительность псевдонима может быть построена на применении типографских эффектов, неприменимых внутри произведения, где они должны неизбежно примелькаться. Здесь интересно противоположение латинского шрифта и звукового состава слов, напр., Incognitènko, Е. С. Федоров-Чмыхов («Развлеч.», 1884), где шрифт еще более подчеркивает нелепое соединение лат. корня и характерно-украинского окончания.

На том же типографском эффекте построены псевдонимы-головоломки с искусственно затемняющим начертанием слов - Каран д"Аш, псевдоним-шарада (см. Шарада) - Шут-Ник (Н. О. Ракшанин, «Развлеч.», 1887), псевдоним-ребус, как, напр., подпись Д. Д. Минаева в «Стрекозе»:

Валентина Дынник. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. - М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель , 1925

Синонимы :

Смотреть что такое "Псевдоним" в других словарях:

Псевдоним - ПСЕВДОНИМ служит практической цели: заменяет собою настоящее имя, которое по тем или иным причинам желательно скрыть. Под псевдонимом выступают представители искусства (главным образом, на театре и в литературе), реже представители науки.… … Словарь литературных терминов

Вымышленное, условное имя автора произведения науки, лите ратуры или искусства. Право на ПСЕВДОНИМ личное неимущественное правоавтора. Он может публиковать, воспроизводить и распространять под ПСЕВДОНИМОМ все или некоторые свои произведения;… … Финансовый словарь

- (греч., от pseudos ложно, onoma имя). Вымышленное имя; автор, пишущий свои статьи под вымышленным именем. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ПСЕВДОНИМ вымышленное имя, которым подписывают авторы свои… … Словарь иностранных слов русского языка

Сам Игорь Северянин писал свой псевдоним через дефис: как первое и второе имя, а не имя и фамилию. Свое творчество Игорь Северянин определил как футуристическое. Выпустивший к 1910 году уже 35 стихотворных брошюр за собственный счет, он нуждался в имени. Как нельзя кстати подошло «эгофутурист», что означало просто «я в будущем». Так появился подзаголовок к поэзе «Рядовые люди» в сборнике «Ручьи в лилиях» (1911). К 1911 году вокруг Северянина сформировалось уже некое литературное объединение - «эгофутуризм», куда вошли молодые поэты Иван Игнатьев, Константин Олимпов (сын К. М. Фофанова), Грааль Арельский, Василиск Гнедов, Вадим Баян… «Эгофутуризм» имел по существу очень мало общего с футуризмом.

Это течение было какой-то смесью эпигонства раннего петербургского декадентства, доведения до безграничных пределов «песенности» и «музыкальности» стиха Бальмонта (как известно, Северянин не декламировал, а пел на «поэзоконцертах» свои стихи), какого-то салонно-парфюмерного эротизма, переходящего в легкий цинизм, и утверждения крайнего эгоцентризма. Это соединялось с прославлением современного города, электричества, железной дороги, аэропланов, фабрик, машин (у Северянина и особенно у Шертеневича). Эстрадная манера подачи стихов сказалась и на сущности ранней северянинс-кой поэзии. Зрителя увлекало, прежде всего, необычное: «грезэрки» и «эксцессер-ки», «лесофеи» и «озерзамки», «виконтессы» и «адъютантессы»… Впрочем, за подобной мишурой угадывалось не только стремление писать на потребу невзыскательной публике, здесь крылись и черты индивидуального стиля поэта, склонного к необычным словам и словосочетаниям, которые становились своеобразным отражением необыденности его поэтического мира.

Северянин резко и однозначно заявил о себе и своем месте в литературе того периода. Его личный манифест - эпилог к первой книге его «поэз» «Громокипящий кубок»:

Я, гений Игорь-Северянин… Я прогремел па всю Россию…

Эта строчка, воспринятая без контекста стихотворения и целой книги, во многом определила основной тон отношения широкого читателя к Игорю Северянину - ироническую усмешку превосходства. «Северянинщина» в нашем представлении выступает как некий апогей самомнения и самовосхваления - того, что никогда не славилось в российском обиходе.

Но сводить все его многообразное творчество лишь к этой позе самопровозглашенного «гения» -очевидная несправедливость…

Моя двусмысленная слава

И недвусмысленный тшшнт…

Игорь Северянин известен как создатель неологизмов и словесных диковинок («И что ни слово - то сюрприз»), как автор манерных «хабанер», «прелюдов», «ми-ньонетов», «вирелэ» и прочих изысканных поэтических форм, как изобретатель «гирлянды триолетов», «квадрата квадратов», «дизеля», «лэ»…

Уже в первых стихотворениях поэта появляются контуры его «грезового царства»: «Я - царь страны несуществующей…». Позже эта страна обрела поэтическое название - Миррэлия. Грезо-фарсовая сторона творчества Северянина, свидетельствующая о необыкновенной виртуозности поэта, может создать впечатление усложненности его стихов.

Но это впечатление будет обманчивым. В сущности, «футурист» Северянин весьма прост и даже примитивен. Если внимательно вчитаться в его «поэзы», то непременно обнаруживаются черты изначальной художественно простоты. Это можно увидеть и в названиях- «Примитивный романс», «Элементарная соната», «Четкая поэза»…

Говоря о творчестве Игоря Северянина, хочется употреблять не термин «эгофутуризм», а «эгосеверянизм». Многие критики сходились на том, что собственно футуристического в поэзии Северянина довольно мало. В рамках «эгофутуризма» Северянин продержался недолго. К 1913 году первоначальное объединение распалось, поэт печатно отказался от «эгофутуризма». Пропаганда «вселенского эгоизма» как «единственной и правдивой жизненной интуиции» привела и самого Северянина к позиции независимости от каких бы то ни было литературных групп. Северянину удивлялись, к нему привыкали. Он не избежал участи многих поэтов-современников - самоповторения. Тем более что писал он быстро и много. Над ним уже довлела слава, а неразборчивые вкусы публики волей-неволей начали проникать в творчество…

В 1922 году В. вынес Северянину «жесточайший приговор»: «Северянин чрезвычайно быстро «исписался», довел, постоянно повторяясь, своеобразие некоторых своих приемов до шаблона, развил в позднейших стихах, недостаток своей поэзии до крайности, утратив ее достоинства, стал приторным и жеманным и сузил темы своих «поэз» до маленького круга, где господствовали… салонный эротизм и чуждый жизни эстетизм».

Как научиться сжимать текст? Для начала напомним, что сжатое изложение — проверка навыков информационной обработки текста. Сжатое изложение — это краткая, обобщённая передача содержания исходного текста.

Ученику необходимо максимально отразить содержание первоначального текста, минимально используя речевые средства. Определим стоящие перед собой задачи, выберем определённый ход действий.

Согласно критериям оценивания сжатого изложения, необходимо выполнить ряд задач.

Задачи:

1) Передать основное содержание прослушанного текста, не упустив ни одной микротемы.

2) Применить не менее одного способа сжатия текста.

3) Написать работу без логических ошибок и нарушений абзацного членения текста (примерный объём 90-110 слов).

Прослушивание текста

Исходный текст воспроизводится дважды. Между первым и вторым прочтением у вас будет 10 минут на осмысление текста.

При первом прочтении попытайтесь понять суть текста, его основную проблему. Проследите за развитием микротем, запомните их расположение и последовательность.

Если не успеваете, не стремитесь записать весь текст. Записывайте ключевые слова и словосочетания, которые составляют смысловую основу этого текста. Между записями оставляйте просветы: это даст вам возможность при втором прочтении и редактировании вставлять слова, словосочетания и даже предложения. Постарайтесь составить план, формулируя в виде тезиса каждую микротему.

При втором прочтении проверьте, правильно ли вы запомнили последовательность раскрытия темы и рассуждений автора. Дополните свои записи.

В процессе прослушивания текста необходимо мысленно разделить его на составляющие части — микротемы.

Микротема — содержание нескольких предложений, объединённых одной мыслью. Микротема является частью общей темы текста и, как правило, представляет собой отдельный абзац (или несколько). В тексте сжатого изложения следует отметить все микротемы исходного текста, иначе оценка будет снижена.

Читаем текст 1

Внимательно прочитав данный текст, выделим в нём следующие микротемы:

1 абзац: Алгоритм чёрной неблагодарности - ответ на добро злом.

2 абзац - Нравственность - это путеводитель по жизни.

3 абзац - Счастье творить добро дано только возвышенным натурам.

Способы сжатия (компрессии) текста

Смысл сжатия текста в том, чтобы оставить главную информацию, сократив второстепенную. Существует три языковых способа компрессии текста: исключение, обобщение и замена.

При использовании исключения необходимо определить главную информацию и второстепенные детали (вводные конструкции, повторы, однородные члены, синонимы, несущественные фрагменты и целые предложения). Исключив эти детали, вы сформируете сжатый текст.

При обобщении вычленяем единичные факты, подбираем средства их краткой передачи и составляем новый текст. Используя этот способ, мы можем заменять однородные члены обобщённым наименованием, прямую речь косвенной, несколько простых предложений сложным.

Упрощение (замена) - это прием сжатия текста, основанный на упрощении синтаксических конструкций:

— замена части сложного предложения причастным или деепричастным оборотом;

— слияние нескольких предложений в одно;

— замена части текста одним предложением;

— сокращение количества частей сложного предложения;

— замена фрагмента предложения синонимичным выражением;

— замена предложения или его части указательным местоимением.

Редактируем 1 абзац:

Одному человеку сказали, что его знакомый отозвался о нём в нелестных выражениях: «Да не может быть! - воскликнул человек. - Я ничего хорошего для него не сделал…». Вот он, алгоритм чёрной неблагодарности, когда на добро отвечают злом. В жизни, надо полагать, этот человек не раз встречался с людьми, перепутавшими ориентиры на компасе нравственности.

Исключаем прямую речь, вводное словосочетание, упрощаем 2 последних предложения абзаца:

Алгоритм чёрной неблагодарности - это зло в ответ на добро. Так поступают люди, перепутавшие ориентиры на компасе нравственности.

Редактируем 2 абзац:

Нравственность - это путеводитель по жизни. И если ты будешь отклоняться от дороги, то вполне можешь забрести в бурелом, колючий кустарник, а то и вовсе утонуть. То есть если ты неблагодарно ведёшь себя по отношению к другим, то и люди вправе вести себя по отношению к тебе так же.

Применяем способ замены во 2 предложении и исключения в 3 предложении:

Нравственность - это путеводитель по жизни, и, если отклониться от дороги, можно заблудиться или даже погибнуть. Если неблагодарно вести себя по отношению к другим, то в ответ можно получить то же самое.

Редактируем 3 абзац:

Как же относиться к этому явлению? Относитесь философски. Совершайте добро и знайте, что оно наверняка окупится. Уверяю вас, что Вы сами будете получать наслаждение от того, что делаете добро. То есть вы будете счастливы. А это и есть цель в жизни - прожить её счастливо. И помните: творят добро возвышенные натуры.

Исключаем вопросительное предложение, применяем способ упрощения, составив из нескольких предложений одно сложное с первой осложнённой частью (однородные члены, обособленное обстоятельство, выраженное деепричастным оборотом):

Относиться к явлению неблагодарности нужно философски: совершать добро, получая от этого наслаждение, а значит, и ощущение счастья, что и составляет цель жизни возвышенной натуры. (71 слово)

Читаем текст 2

Выделяем микротемы:

1 абзац - Жестокая школа войны.

2 абзац - «Душевный опыт» военного детства.

3 абзац - Память о войне должна жить.

Редактируем 1 абзац:

Война была для детей жестокой и грубой школой. Они сидели не за партами, а в мёрзлых окопах, и перед ними были не тетради, а бронебойные снаряды и пулемётные ленты. Они ещё не обладали жизненным опытом и поэтому не понимали истинной ценности простых вещей, которым не придаёшь значения в повседневной мирной жизни.

Исключаем одно из прилагательных в 1 предложении. Исключаем одно из однородных обстоятельств места во втором предложении и обобщаем однородные подлежащие. Упрощаем третье предложение и получаем:

Жестокую школу войны дети проходили в мёрзлых окопах с оружием в руках вместо тетрадей. У них ещё не было жизненного опыта, чтобы по-настоящему оценить то, чему не придаёшь значения в мирной жизни.

Редактируем 2 абзац:

Война наполнила их душевный опыт до предела. Они могли плакать не от горя, а от ненависти, могли по-детски радоваться весеннему журавлиному клину, как никогда не радовались ни до войны, ни после войны, с нежностью хранить в душе тепло ушедшей юности. Те, кто остался в живых, вернулись с войны, сумев сохранить в себе чистый, лучезарный мир, веру и надежду, став непримиримее к несправедливости, добрее к добру.

Упрощаем: из трёх предложений составляем одно, осложнённое обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом. «Лучезарный и чистый мир» заменили на «чистоту мира»:

Война наполнила их душевный опыт, заставив не только плакать от ненависти, но и радоваться журавлиному клину, с нежностью хранить тепло уходящей юности, сберечь в себе чистоту мира, веру и надежду, стать добрее и в то же время непримиримее к несправедливости.

Редактируем 3 абзац:

Хотя война и стала уже историей, но память о ней должна жить, ведь главные участники истории - это Люди и Время. Не забывать Время - это значит не забывать Людей, не забывать Людей - это значит не забывать Время.

Исключаем последнее предложение абзаца как повторяющее мысль первого:

Война стала историей, но о ней надо помнить, ведь главные участники истории - Люди и Время. (87 слов)

Читаем текст 3

Меня предал родной человек, меня предал лучший друг. Такие высказывания мы, к сожалению, слышим довольно часто. Чаще всего предают те, в кого мы вложили душу. Закономерность здесь такова: чем больше благодеяния, тем сильнее предательство. В таких ситуациях вспоминается высказывание Гюго: «Я безразлично отношусь к ножевым ударам врага, но мне мучителен булавочный укол друга».

Многие терпят издевательство над собой, надеясь, что у предателя проснется совесть. Но не может проснуться то, чего нет. Совесть - функция души, а у предателя её нет. Предатель обычно объясняет свой поступок интересами дела, но для того, чтобы оправдать первое предательство, совершает второе, третье и так до бесконечности.

Предательство полностью разрушает достоинство человека, в результате предатели ведут себя по-разному. Кто-то отстаивает своё поведение, пытаясь оправдать содеянное, кто-то впадает в ощущение вины и страха перед надвигающимся возмездием, а кто-то просто старается всё забыть, не обременяя себя ни эмоциями, ни размышлениями. В любом случае, жизнь предателя становится пустой, никчемной и бессмысленной.

Задание1:

Самостоятельно выделите микротемы данного текста и запишите их в тетрадь.

Задание 2:

Прочитайте текст сжатого изложения и укажите способы сжатия:

Закономерность такова, что чаще всего предают близкие люди - те, в кого мы вложили душу. В таких ситуациях как не вспомнить высказывание Виктора Гюго о том, что удары врага переносятся легче булавочных уколов друга.

Предатель объясняет свой поступок интересами дела, но в действительности его издевательство над другими объясняется отсутствием души, а значит, и совести.

Предательство разрушает достоинство человека, и тогда он пытается оправдать содеянное, или впадает в отчаяние перед неотвратимым возмездием, или старается всё забыть, а жизнь его становится никчёмной. (84 слова)

Задание 3:

Отредактируйте текст, выделив микротемы и используя известные вам способы сжатия:

Сущность понятия «власть» заключается в возможности одного человека заставить другого делать то, что тот по своей воле не сделал бы. Дерево, если ему не мешать, растёт ровно вверх. Но даже если ему не удаётся расти ровно, то оно, изгибаясь под препятствиями, старается из-под них выйти и опять тянуться вверх. Так и человек. Рано или поздно он захочет выйти из повиновения. Люди покорные обычно страдают, но если раз им удалось сбросить свою «ношу», то они нередко и сами превращаются в тиранов.

Если командовать везде и всеми, то человека ждёт одиночество как финал жизни. Такой человек всегда будет одинок. Ведь на равных общаться он не умеет. Внутри у него глухая, иногда неосознаваемая тревога. И он чувствует себя спокойно только тогда, когда люди беспрекословно выполняют его распоряжения. Командиры и сами несчастные люди, и плодят несчастье, даже если добиваются неплохих результатов.

Командовать и управлять людьми - это разные вещи. Тот, кто управляет, умеет ответственность за поступки брать на себя. Такой подход сохраняет психическое здоровье и самого человека, и окружающих.

Нужно написать изложение. Помогите пожалуйста!!!Меня часто спрашивают о происхождении моего псевдонима. Действительно - почему вдруг «Тэффи»? Что за собачья кличка? Недаром в России многие из читателей «Русского слова» давали это имя своим фоксам и левреткам. Почему русская женщина подписывает свои произведения каким-то англизированным словом? Уже если захотела взять псевдоним, так можно было выбрать что-нибудь более звонкое или, по крайней мере, с налетом идейности, как Максим Горький, Демьян Бедный, Скиталец. Это все намеки на некие поэтические страдания и располагает к себе читателя. Кроме того, женщины-писательницы часто выбирают себе мужской псевдоним. Это очень умно и осторожно. К дамам принято относиться с легкой усмешечкой и даже недоверием. - И где это она понахваталась? - Это, наверно, за нее муж пишет. Была писательница Марко Вовчок, талантливая романистка и общественная деятельница подписывалась «Вергежский», талантливая поэтесса подписывает свои критические статьи «Антон Крайний». Все это, повторяю, имеет свой raison d"etre. Умно и красиво. Но - «Тэффи» - что за ерунда? Так вот, хочу честно объяснить, как это все произошло. Происхождение этого дикого имени относится к первым шагам моей литературной деятельности. Я тогда только что напечатала два-три стихотворения, подписанные моим настоящим именем, и написала одноактную пьеску, а как надо поступить, чтобы эта пьеска попала на сцену, я совершенно не знала. Все кругом говорили, что это абсолютно невозможно, что нужно иметь связи в театральном мире и нужно иметь крупное литературное имя, иначе пьеску не только не поставят, но никогда и не прочтут. - Ну кому из директоров театра охота читать всякую дребедень, когда уже написан «Гамлет» и «Ревизор»? А тем более дамскую стряпню! Вот тут я и призадумалась. Прятаться за мужской псевдоним не хотелось. Малодушно и трусливо. Лучше выбрать что-нибудь непонятное, ни то ни се. Но - что? Нужно такое имя, которое принесло бы счастье. Лучше всего имя какого-нибудь дурака - дураки всегда счастливы. За дураками, конечно, дело не стало. Я их знавала в большом количестве. Но уж если выбирать, то что-нибудь отменное. И тут вспомнился мне один дурак, действительно отменный и вдобавок такой, которому везло, значит, самой судьбой за идеального дурака признанный. Звали его Степан, а домашние называли его Стэффи. Отбросив из деликатности первую букву (чтобы дурак не зазнался), я решила подписать пьеску свою «Тэффи» и, будь что будет, послала ее прямо в дирекцию Суворинского театра. Никому ни о чем не рассказывала, потому что уверена была в провале моего предприятия. Прошло месяца два. О пьеске своей я почти забыла и из всего затем сделала только назидательный вывод, что не всегда и дураки приносят счастье. И вот читаю как-то «Новое время» и вижу нечто. «Принята к постановке в Малом театре одноактная пьеса Тэффи «Женский вопрос». Первое, что я испытала, - безумный испуг. Второе - безграничное отчаяние. Я сразу вдруг поняла, что пьеска моя непроходимый вздор, что она глупа, скучна, что под псевдонимом надолго не спрячешься, что пьеса, конечно, провалится с треском и покроет меня позором на всю жизнь. Пьеса прошла с успехом. На другой день я в первый раз в жизни беседовала с посетившим меня журналистом. Меня интервьюировали. - Над чем вы сейчас работаете? - Я шью туфли для куклы моей племянницы... - Гм... вот как! А что означает ваш псевдоним? - Это... имя одного дур.., то есть так, фамилия. - А мне сказали, что это из Киплинга. Я спасена! Я спасена! Я спасена! Действительно, у Киплинга есть такое имя.Сразу все вспомнилось. - Ну да, конечно, из Киплинга! В газетах появился мой портрет с подписью «Taffy». Конечно,вступления не было.

"Псевдоним"

Меня часто спрашивают о происхождении моего псевдонима.

Действительно - почему вдруг "Тэффи"? Что за собачья кличка? Недаром в России многие из читателей "Русского слова" давали это имя своим фоксам и левреткам.

Почему русская женщина подписывает свои произведения каким-то англизированным словом?

Уже если захотела взять псевдоним, так можно было выбрать что-нибудь более звонкое или, по крайней мере, с налетом идейности, как Максим Горький, Демьян Бедный, Скиталец. Это все намеки на некие поэтические страдания и располагает к себе читателя.

Кроме того, женщины-писательницы часто выбирают себе мужской псевдоним. Это очень умно и осторожно. К дамам принято относиться с легкой усмешечкой и даже недоверием.

И где это она понахваталась?

Это, наверно, за нее муж пишет.

Была писательница Марко Вовчок, талантливая романистка и общественная деятельница подписывалась "Вергежский", талантливая поэтесса подписывает свои критические статьи "Антон Крайний". Все это, повторяю, имеет свой raison d"etre. Умно и красиво. Но - "Тэффи" - что за ерунда?

Так вот, хочу честно объяснить, как это все произошло.

Происхождение этого дикого имени относится к первым шагам моей литературной деятельности. Я тогда только что напечатала два-три стихотворения, подписанные моим настоящим именем, и написала одноактную пьеску, а как надо поступить, чтобы эта пьеска попала на сцену, я совершенно не знала. Все кругом говорили, что это абсолютно невозможно, что нужно иметь связи в театральном мире и нужно иметь крупное литературное имя, иначе пьеску не только не поставят, но никогда и не прочтут.

Вот тут я и призадумалась.

Прятаться за мужской псевдоним не хотелось. Малодушно и трусливо. Лучше выбрать что-нибудь непонятное, ни то ни се.

Нужно такое имя, которое принесло бы счастье. Лучше всего имя какого-нибудь дурака - дураки всегда счастливы.

За дураками, конечно, дело не стало. Я их знавала в большом количестве. Но уж если выбирать, то что-нибудь отменное. И тут вспомнился мне один дурак, действительно отменный и вдобавок такой, которому везло, значит, самой судьбой за идеального дурака признанный.

Звали его Степан, а домашние называли его Стэффи. Отбросив из деликатности первую букву (чтобы дурак не зазнался), я решила подписать пьеску свою "Тэффи" и, будь что будет, послала ее прямо в дирекцию Суворинского театра. Никому ни о чем не рассказывала, потому что уверена была в провале моего предприятия.

Прошло месяца два. О пьеске своей я почти забыла и из всего затем сделала только назидательный вывод, что не всегда и дураки приносят счастье.

И вот читаю как-то "Новое время" и вижу нечто.

"Принята к постановке в Малом театре одноактная пьеса Тэффи "Женский вопрос".

Первое, что я испытала, - безумный испуг.

Второе - безграничное отчаяние.

Я сразу вдруг поняла, что пьеска моя непроходимый вздор, что она глупа, скучна, что под псевдонимом надолго не спрячешься, что пьеса, конечно, провалится с треском и покроет меня позором на всю жизнь. И как быть, я не знала, и посоветоваться ни с кем не могла.

И тут еще с ужасом вспомнила, что, посылая рукопись, пометила имя и адрес отправителя. Хорошо, если они там подумают, что я это по просьбе гнусного автора отослала пакет, а если догадаются, тогда что?

Но долго раздумывать не пришлось. На другой же день почта принесла мне официальное письмо, в котором сообщалось, что пьеса моя пойдет такого-то числа, а репетиции начнутся тогда-то и я приглашалась на них присутствовать.

Итак - все открыто. Пути к отступлению отрезаны. Я провалилась на самое дно, и так как страшнее в этом деле уже ничего не было, то можно было обдумать положение.

Почему, собственно говоря, я решила, что пьеса так уж плоха! Если бы была плоха, ее бы не приняли. Тут, конечно, большую роль сыграло счастье моего дурака, чье имя я взяла. Подпишись я Кантом или Спинозой, наверное, пьесу бы отвергли.

Надо взять себя в руки и пойти на репетицию, а то они еще меня через полицию потребуют.

Режиссировал Евтихий Карпов, человек старого закала, новшеств никаких не признававший.

Павильончик, три двери, роль назубок и шпарь ее лицом к публике.

Встретил он меня покровительственно.

Нужно ли прибавлять, что я сидела тихо.

А на сцене шла репетиция. Молоденькая актриса, Гринева (я иногда встречаю ее сейчас в Париже. Она так мало изменилась, что смотрю на нее с замиранием сердца, как тогда...), Гринева играла главную роль. В руках у нее был свернутый комочком носовой платок, который она все время прижимала ко рту, - это была мода того сезона у молодых актрис.

Не бурчи под нос! - кричал Карпов. - Лицом к публике! Роли не знаешь! Роли не знаешь!

Я знаю роль! - обиженно говорила Гринева.

Знаешь? Ну ладно. Суфлер! Молчать! Пусть жарит без суфлера, на постном масле!

Карпов был плохой психолог. Никакая роль в голове не удержится после такой острастки.

"Какой ужас, какой ужас! - думала я. - Зачем я написала эту ужасную пьесу! Зачем послала ее в театр! Мучают актеров, заставляют их учить назубок придуманную мною ахинею. А потом пьеса провалится и газеты напишут: "Стыдно серьезному театру заниматься таким вздором, когда народ голодает". А потом, когда я пойду в воскресенье к бабушке завтракать, она посмотрит на меня строго и скажет: "До нас дошли слухи о твоих историях. Надеюсь, что это неверно".

Я все-таки ходила на репетиции. Очень удивляло меня, что актеры дружелюбно со мной здороваются, - я думала, что все они должны меня ненавидеть и презирать.

"Идти или не идти?"

Решила идти, но залезть куда-нибудь в последние ряды, чтобы никто меня и не видел. Карпов ведь такой энергичный. Если пьеса провалится, он может высунуться из-за кулис и прямо закричать мне: "Пошла вон, дура!"

Пьеску мою пристегнули к какой-то длинной и нудной четырехактной скучище начинающего автора.

Публика зевала, скучала, посвистывала.

И вот, после финального свиста и антракта, взвился, как говорится, занавес и затарантили мои персонажи.

"Какой ужас! Какой срам!" - думала я.

Но публика засмеялась раз, засмеялась два и пошла веселиться. Я живо забыла, что я автор, и хохотала вместе со всеми, когда комическая старуха Яблочкина, изображающая женщину-генерала, маршировала по сцене в мундире и играла на губах военные сигналы. Актеры вообще были хорошие и разыграли пьеску на славу.

Как быть?

Подняли занавес. Актеры кланялись. Показывали, что ищут автора.

Я вскочила с места, пошла в коридор по направлению к кулисам. В это время занавес уже опустили, и я повернула назад. Но публика снова звала автора, и снова поднялся занавес, и актеры кланялись, и кто-то грозно кричал на сцене: "Да где же автор?", и я опять кинулась к кулисам, но занавес снова опустили. Продолжалась эта беготня моя по коридору до тех пор, пока кто-то лохматый (впоследствии оказалось, что это А. Р. Кугель) не схватил меня за руку и не заорал:

Да вот же она, черт возьми!

Но в это время занавес, поднятый в шестой раз, опустился окончательно и публика стала расходиться.

На другой день я в первый раз в жизни беседовала с посетившим меня журналистом. Меня интервьюировали.

Над чем вы сейчас работаете?

Я шью туфли для куклы моей племянницы...

Гм... вот как! А что означает ваш псевдоним?

Это... имя одного дур.., то есть так, фамилия.

А мне сказали, что это из Киплинга.

Я спасена! Я спасена! Я спасена! Действительно, у Киплинга есть такое имя. Да, наконец, и в "Трильби" песенка такая есть:

Taffy was a walesman,

Taffy was a thief...

Сразу все вспомнилось.

Ну да, конечно, из Киплинга!

В газетах появился мой портрет с подписью "Taffy".

Кончено. Отступления не было.

Так и осталось Тэффи.

(Надежда Александровна Лохвицкая) Тэффи - Псевдоним , читать текст

См. также Тэффи (Надежда Александровна Лохвицкая) - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :

Собака
(Рассказ незнакомки) - Помните эту трагическую смерть Эдверса? Авантюр...

Счастливая
Да, один раз я была счастлива. Я давно определила, что такое счастье, ...